Итак, всем доброго времени суток! Хотел бы перед тем, как начать свой экскурс в историю холодного оружия, пожелать всем нам отличного, Нового 2013 года – года змеи, успехов в достижении поставленных перед собой целей, хорошего настроения, удачи и, конечно же, терпения, ведь именно оно и делает нас людьми! А я в свою очередь, даю Вам обещание, дорогие мои читатели, что в течение этого года змеи (надеюсь, что еще и много лет подряд) неустанно буду радовать Вас новыми обзорами и интересными фактами и советами, а также помогать по мере сил и возможностей!

            Ну что ж, с поздравлениями разобрались, пришло время рассказать о том, для чего я и начал эту статью. Рассказ пойдет об эпохе античности и о развитии холодного оружия в данный период. Затронув тему холодного оружия вначале поверхностно, становиться ясно, что без углубления и расширения тематики не обойтись. Замечу сразу, что крайне сложно рассматривать холодное оружие в отрыве от анализа исторической обстановки, в котором оно зародилось и существовало, а также без учета развития военного дела в обозначенное время. А поэтому, я буду стараться находить интересные темы и освещать их в самый подходящий момент, максимально подробно, но обо всем по порядку.

            Теперь, что касается периода Древнего мира. По большей части воины Древнего мира не оставили на страницах истории множество запоминающихся  записей о своих победах и поражениях. В те далекие времена, племена покоряли соседей, цари отправлялись в завоевательные походы, оставляя после себя лишь дымящиеся руины. Но по мере того как на Среднем Востоке археологи принялись извлекать из-под песка и развалин письменные свидетельства былых времен, которые писцы вели в течение тысяч лет, ученые стали узнавать, правда лишь в общих чертах, о расцвете и падении городов-государств и империй древности. Запечатленные на папирусе, написанные красками на стенах гробниц или вырезанные на каменных стенах, глубоко вдавленные в глину обожженных плиток, эти письмена поведали нам о вторжениях захватчиков, осадах городов и крепостей, победах и поражениях. Свидетельства эти, очень часто бывшие хвастливыми самовосхвалениями полководцев и царей, почти не упоминали о рядовых воинах победоносных армий. Однако некоторые народы Античности, в частности ассирийцы и египтяне, изображениями на своих барельефах позволили нам составить неплохое представление о том, как выглядел обычный солдат тех времен, во что он одевался и чем был вооружен.

 Гораздо больше известно нам об армиях Древнего Рима, но и здесь в наших знаниях остаются обширные пробелы, особенно касающиеся количества легионов и их структуры. А нашествие варваров и распад Западной Римской империи практически лишили нас сведений о долгом периоде европейской истории, о котором в нашем распоряжении имеются лишь гипотезы.

 Превосходство в вооружении в редких случаях давало  результаты, хотя в первые столетия нашей эры значительные усовершенствования конской упряжи имели ощутимые последствия для западного мира. В большинстве же случаев завоеватели не были столь хорошо вооружены и оснащены, как войска цивилизованных государств. Отнюдь не недостаток оружия становился несчастьем для жителей городов. У них не было того наступательного духа и безрассудной агрессивности, которой обладали жители пустынь, степей или гор. Вместе с тем то небольшое преимущество в физической силе и жестокости, которое мог иметь вторгшийся неприятель, обычно более чем уравновешивалось за счет более высокого морального духа (поскольку граждане сражались за свои дома, семьи и свою страну), дисциплины и более совершенного оружия.

            Поскольку мы не располагаем сколько-нибудь подробным описанием структур армий на заре цивилизации, нам приходится полагаться большей частью на скудные факты, легенды и отрывки из древних хроник. Так, например, изображения на керамической посуде, относящейся к 3500 году до н. э., говорят нам о том, что колесницы использовались еще древними шумерами, и нет никаких сомнений в том, что были они неуклюжими и медленными, со сплошными колесами и запряженными в них ослами. Более чем вероятно, что эти ранние немногочисленные колесницы использовались скорее как средство транспорта — доставляя военачальника или правителя на арену событий, — чем как боевое средство.

 Основная же масса воинов передвигалась «на своих двоих». Эти пехотинцы были вооружены разнообразным оружием — мечами, боевыми топорами, копьями, палицами и пращами. Вероятнее всего, было очень мало или не было никаких попыток вообще разделить воинов по типу имеющегося у них оружия. Каждый воин имел при себе свое собственное оружие и следовал в бой за своим вождем в составе беспорядочной толпы, точно так же как на заре феодализма крестьянство следовало за местным землевладельцем.

 Со временем недостатки вооруженной толпы как тактического подразделения стали настолько явными, что установилось некоторое подобие порядка и организации. Мы можем предположить, что лучники и пращники были отделены от копьеносцев и воинов, вооруженных боевыми топорами. Лучники, скорее всего, стали действовать как передовые отряды перед основным фронтом сражающихся, тогда как пращники сосредотачивались на флангах. Уже на ранних этапах вооружение воинов дополнилось защитными средствами, и основная масса копьеносцев была оснащена шлемом и щитом. Позднее появилось защитное снаряжение различных типов из бронзы, кожи, простеганного хлопка и, со временем, железа.

 Весьма сомнительно, что эти отряды тяжеловооруженных и защищенных воинов передвигались и сражались в каком-нибудь подобии строгого строя. Гораздо больше похоже на то, что они действовали в бою просто группами, предводительствуемые второстепенными вождями из своих же соплеменников. Также можно предположить, что линии фронта как таковой просто не было, сражающиеся перемешивались между собой, более храбрые или напористые вырывались вперед, требуя для себя больше места на поле боя. Управлять такой толпой было совершенно невозможно, и любая попытка выдвинуть какую-либо группу вперед на прорыв фронта, попридержав другую, оканчивалась безрезультатно. Любой подобный маневр сводился к общему продвижению вперед условной линии фронта, тогда как любая попытка отвода назад какой-либо части строя более чем вероятно заканчивалась общим отступлением или даже беспорядочным бегством. Такая невозможность управления неорганизованными и недисциплинированными рекрутами влекла за собой порой роковые последствия не только в античном мире. Кроме всего этого, можно с уверенностью сказать, что и личностные качества военноначальников, такие как мужество, личный пример и сила убеждения, без сомнения, способствовали завязыванию боя и его решающей стадии. Так, например, довольно не просто убедить человека идти на смерть, на острия копий и мечей противника.  Именно поэтому, во времена античности атака, сопровождаемая громкими криками, призванными подбодрить своих и обескуражить противника, часто могла ослабеть или сойти на нет еще до того, как пускались в дело копья. Точно так же, много столетий спустя, в большинстве штыковых атак наступательный порыв иссякал еще до того, как скрещивались штыки, и требовалось определенное мужество особо храбрых воинов или групп воинов, чтобы завязать битву.

Эта совершенно нормальная человеческая реакция на возможные последствия противопоставления своей бренной плоти острию копий и лезвию вражеского кинжала была прекрасно известна людям Античности, как известна она и любому современному армейскому психологу. В ходе уже начавшегося боя возбуждение, ярость, понимание того, что если стоящий против тебя противник не будет убит, то он может убить тебя, вместе с поддержкой надежных товарищей справа и слева помогают человеку обрести отвагу и преодолеть страх.

Подытожив, можно сказать, что оружие во времена античности не смогло возыметь решающую роль в войнах, а военноначальники пришли к осознанию необходимости введения существенных корректив в тактики ведения боя, боевое расположение частей и развитию личностных качеств каждого воина и армии в целом.